— Согласен, — Минотавр, несмотря на свою силу, тоже устал, да и раны давали о себе знать, всё же поход не прошёл для нас бесследно. — Заодно и пожрём.
За несколько дней морской сухпаёк опротивел нам до невозможности, особенно учитывая необходимость экономить воду. И это несмотря на то, что ели мы только при наступлении сильного и острого голода. Но даже зная, что тебе необходимо поесть, чтобы сохранить силы, жевать эту сладкую мучнистую гадость было почти невозможно. Единственное, что помогало протолкнуть её в себя, — это глоток спирта, но фляга у Астериона тоже была не бесконечной, особенно учитывая, сколько я выхлебал после купания в Стиксе.
— Сколько нам ещё идти? — мы об этом уже говорили, но я всё равно решил уточнить. — Сейчас начнутся поля асфоделий, так? Там кроме того, что спать нельзя, ещё и опасности есть?
— Если не гонять блуждающие души и не пытаться украсть Цербера, то нет, — пожал плечами Минотавр. — И говорю сразу, я к псу не полезу ни за какие деньги мира. И тебе советую выкинуть любую идею о нём из своей отмороженной головы! Даже то, что ты искупался в Стиксе, тебе не поможет, если трёхглавый тебя поймает, а он сделает это, уж поверь. Ты пусть и конченый псих, но всё же не Геракл. Тому с рук сошло по-родственному, а нам голову оторвут.
— Да я даже не думал! — открестился я, выбрасывая мысли о стороже для дома. — Идём спокойно, никого не тро… что за нахрен?!
Удивил меня шум. Я уже привык, что в царстве Аида темно и тихо, и нарастающий грохот стал неожиданностью. Мы с Астерионом вскочили на ноги, обнажив оружие и напряжённо вглядываясь в темноту, но поняв, откуда доносится звук, немного расслабились. Грохот шёл с вершины горы, усиливаясь по мере приближения, и через несколько минут показался громадный валун, позади которого бежал прикованный к нему человек.
С виду для него это не составляло труда. Он легко удерживал скорость катящегося камня, а учитывая оковы, это не так просто. Но зато теперь я поверил, что Сизиф являлся Чемпионом своего предка титана. Любого другого давно бы уже намотало на каменюку и расплющило в лепёшку, а этот ничего, держался бодрячком. Да ещё, заметив нас, счастливо замахал руками.
— Астерион, мальчик мой! Радуйся! — и стоило камню поравняться с нами, как Сизиф ухватился за цепь и упёрся ногами в землю. — Стоя-я-я-я-ять! Фух! Как я счастлив видеть тебя и твоего друга! Надо же, ты не забыл старого Сизифа! А ведь я всегда знал, что ты хороший человек!
— Я не человек, — Минотавр наклонил рогатую голову.
— Ой, да брось, — бывший царь, только что остановивший стремительно летевший вниз валун, ничуть не запыхался и, подтащив его к нам поближе, кинулся обниматься с быком. — Иди же сюда, друг, воздадим хвалу…
— Я тебе не друг, — Астерион опасно качнул рогами, показывая, что ещё шаг, и кто-то огребёт. — Я не забыл, как ты обманул меня, убедив разрубить цепи. Отец тогда на меня долго орал.
— Да брось! Это мелочи за несколько упоительных дней свободы для друга, — Сизиф всё же не решился тронуть Минотавра, зато заметил меня. — О, у нас тут новое лицо! Радуйся, незнакомец! Я Сизиф, царь Коринфа. Вижу, у тебя грозное оружие. Не мог бы ты…
— Не мог, — отрезал я, немного удивившись, что понимаю, что мне говорят, ведь если Астерион учил язык, то Сизифу было немного не до этого, но, возможно, это было свойством царства Аида. — Твои уловки на меня не действуют, они устарели на три тысячи лет. К тому же у нас такие зубры водятся, депутатами называются, по сравнению с которыми ты со всей своей хитростью новорождённый ребёнок против голодного волка. Так что даже не пытайся.
— Твои слова ранят меня… — картинно приложил руку к груди царь, но вдруг замер и снова уставился на меня. — Постой! Ты же живой! Я сразу не понял, но сейчас ясно ощущаю, как бьётся твоё сердце! Астерион! Ты нашёл путь в обход Цербера и привёл сюда смертного!
— Ещё громче ори, а то не все слышали, — я нахмурился, но Сизифа это ничуть не напугало.
— Ты нашёл выход! — обличительно ткнул в Минотавра пальцем царь, скорчив обиженную рожу. — Сбежал один, не взял меня, своего друга, а теперь вернулся с этим смертным! Но я готов простить тебя и всё забыть, если ты освободишь меня и скажешь, как выбраться отсюда. Тебе же не жалко такой мелочи для друга?
— Извини, а на хрена тебе бежать отсюда? — несмотря на ситуацию, я вдруг расслабился, убрал Смешер и снова сел на валун. — Ты же получил то, что хотел. Стал бессмертным, так чего тебе не нравится?
— Думаешь, я этого хотел?! — вдруг взорвался Сизиф, а его лицо исказила гримаса ненависти. — Я хотел жить в своём царстве, править народом, спать со своей женой…
— И в итоге это привело к тому, что твоего сына кастрировали, — безжалостно закончил я. — А ты сам уже пару тысяч лет таскаешь валун на гору. Стоило оно того?
— Это было тогда! — зло оборвал меня царь. — А сейчас, когда богов изгнали, у меня есть шанс…
— Что тебя убьют в течение первых суток, как ты выберешься отсюда, — снова перебил его я. — Потому что, может, ты и не заметил, но ты труп. У тебя не бьётся сердце, ты не дышишь и вообще человека только видом напоминаешь. На твоём месте я бы просил принести тебе воды из Леты, чтобы забыть старую жизнь и начать всё заново.
— Так давай поменяемся! — Сизиф кинулся ко мне, но отлетел от удара копытом в грудь. — Как ты мог, Астерион?! Ты предал меня!
— Я тебя спас, — невозмутимо пожал плечами бык. — Если ты считаешь, что можешь справиться с человеком, убившим дракайну, искупавшемся в Стиксе и пившим с великим лоа, то можешь попробовать. Но на твоём месте я бы не стал. Меня, кстати, он тоже победил.
— Предатель! — царь пылал ненавистью, но нападать не спешил. — Ты…
— Я не мог тебя предать, потому что давно не считаю тебя другом, — отрезал Минотавр. — Ровно с того момента, как ты обманул меня, сказав, что хочешь попросить пощады у Аида, а когда я разрубил цепи, попытался сбежать, и тебя поймал Цербер. Я не стал бы подходить к твоей горе, если бы Тор не попросил. Но думаю, что знакомство можно считать состоявшимся, и нам пора идти дальше.
— Согласен, — я кивнул, вставая. — Наверно, я слишком многого ждал. И чтобы ты знал, Сизиф, я тебя не осуждаю за попытку сбежать. Тысячи лет монотонной и бесполезной работы любого сведут с ума. И я даже был готов попросить Аида за тебя, если получится, потому что никто не должен страдать вечно. Но ты сам не хочешь выпить воды из Леты, я ведь тебе уже предлагал.
— Я тысячи лет страдал не для того, чтобы всё забыть!!! — ненависть во взгляде царя, казалось, могла обжигать. — Астерион! Ты предатель! Будь ты проклят во все времена! Чтобы кости твои сгнили, чтобы душе пришлось страдать ещё больше, чем мне! Твоя мать-шлюха легла под быка, а ты…
— Переходить на личности нехорошо, — я несколько раз пнул отлетевшего царя, не особо выбирая, куда попасть. — А тем более нельзя осуждать детей за грехи родителей. Ты, сволочь, должен это лучше всех знать и всё равно открыл свой поганый рот. Но я не Аид, я не буду играть в психологию. А вот переломать все кости могу.
— Оставь его, Тор, — положил мне руку на плечо Минотавр. — Сизиф прав, и твои побои ничего не изменят.
— Так, давай тоже завязывай, — я поморщился. — Мне казалось, что ты уже поборол свои комплексы. Родителей не выбирают.
— Это так, — кивнул Астерион, не убирая руку. — Но это не отменяет того, что он прав.
— Ладно, ладно, — я пнул ещё раз поверженного царя и отошёл от него. — Что-то этот мудак мне настроение испортил. Пошли отсюда. Пока я его не прибил.
— Ты сам захотел его увидеть, — пожал плечами Астерион, и в его голосе явно слышались ехидные нотки. — Теперь не жалуйся.
— Понятно, — я тяжело вздохнул. — Теперь ты будешь меня подкалывать. Сам виноват. Где там эти Асфоделивые поля?
— Надеешься, что души заставят меня замолчать? — теперь бык откровенно стебался.
— Кто знает, — я понял, что попал. — Может, ты там споткнёшься, упадёшь, потеряешь сознание.