— Плохое место там, не ходи, — с испугом зачастил пожилой узбек. — Шайтан там живёт. Плохо, не ходи!
— Ага, ага, так и есть, — закивала женщина лет сорока в наброшенном поверх униформы пуховике. — То как ребёнок кто-то плачет, то зверем воет. А на Коляду вообще жуть что творилось. Мы хозяину говорили, так тот отмахнулся, мол, враки всё это. Он там десять лет отработал, и всё нормально было. А в том году вот расстроился, да и переехал. А старое здание так пустым и стоит.
— Ага, понятно, — я мысленно сделал зарубку. — Так, давайте тоже подальше. А то мало ли что.
Пропустив последних отъезжающих дальнобоев, я пару раз глубоко вздохнул и направился прямиком к зданию. Как говорится, перед смертью не надышишься, а работу делать надо. И пусть я не был обязан лезть туда сам, но и проехать мимо не мог. Тем более что уже догадался, в чем дело. И надеялся, что мне повезёт и обойдётся без драки. Но молот на всякий случай сжал покрепче.
В свете фонаря здание казалось ещё более жалким и убогим. Дорогу к нему никто не чистил, но при этом казалось, что кто-то натоптал сюда тропинки, хотя снег при этом выглядел нетронутым. Плохой признак. Я остановился и быстро разъединил молот, чтобы было удобней действовать в замкнутом пространстве, а заодно достал пару печатей изгнания и щита, чтобы потом не возиться. Ещё раз сплюнул на снег и шагнул в тёмный проём.
Внутри оказалось не намного лучше, чем снаружи. Тёмные помещения давили на психику, хоть нас и готовили к подобному. Однако одно дело слушать или там смотреть ролики да сидеть в пустой комнате без света, а другое — ночью залезть в заброшку, где явно живёт дух. И не какой-нибудь, а опасный… ну, предположительно.
В том, что дух тут есть, я не сомневался. Стоило войти, как я услышал, что кто-то пробежал в дальней комнате, а потом что-то зашуршало в левой. Фонарь я держал так, чтобы он захватывал как можно большее пространство, и особо им не дёргал, поэтому промелькнувшую в дверном проёме тень едва не пропустил. Но вот когда кто-то или что-то завыло под досками пола, волосы сами встали дыбом. И я понял, что если дальше буду тянуть, то ничем хорошим это не закончится.
— А ну вылезай! — удар М-48 в пол оказался хорош, подгнившая плаха не выдержала и брызнула щепой в разные стороны. — Пугать меня удумал? Ща я тебя напугаю. Вот, гляди… — я выхватил одну из печатей изгнания. — Чуешь, что это такое?! Вылезай сам, или мигом тебя выкурю.
Под полом словно застонали, а затем топот раздался в дальней комнате, и всё стихло. Я подождал пару минут и осторожно пошёл вперёд, стараясь быть наготове. Но никто на меня нападать не собирался. Сам же я, окинув взглядом помещение, оказавшееся кабинетом директора, судя по оставленной мебели, погасил фонарь и вошёл. Глаза не сразу привыкли к темноте, но через разбитое окно хватало света фонарей, и я постепенно приспособился. Всё это время в комнате стояла тишина.
— Ну что, давай знакомиться. — Я бросил взгляд на маятник, который намотал на запястье, и, убедившись в своей правоте, чуть шагнул вперёд. — Тебя бросили, да? Хозяин переехал, а тебя оставил.
Под столом что-то завозилось, и послышалось пыхтение. Я не спешил. Если дух, а точнее, домовой не напал сразу, то есть шанс договориться.
— Я сразу понял, что здесь что-то не так, — продолжил я мягким тоном. — Заправка вроде новая, а уже пошарканная какая-то. Раньше-то ты помогал, а тебя предали. Оставили одного. Как ты только Коляду пережил, не представляю.
Под столом ухнуло и топнуло. Домовой явно понимал, о чём я, и злился. Надо было срочно менять тему, и я не придумал ничего лучше, как ляпнуть первое, пришедшее на ум.
— А со мной пойдёшь? — лишь через мгновенье до меня дошло, что я сморозил, и рука сама на автомате сильнее сжала рукоять, ибо для домового нет большего оскорбления, чем попытаться сманить его от хозяина. — Я это…
И тут я понял, что на меня никто не кинулся. Наоборот, фырчанье под столом стало более дружелюбным. Послышался грустный тяжёлый вздох, и это стало последней каплей. Я развернулся и почти бегом кинулся из заброшки, на бегу успев прокричать:
— Я сейчас. Я скоро. Прям одна нога тут, другая там!
Действовать действительно надо было быстро, потому что у меня, как назло, под рукой не нашлось ничего, во что можно было заманить домового. Обычно при переезде рачительные хозяева переносили духов в лапте. Но на худой конец сошла бы и обычная ушанка, но у меня ни того ни другого не было. Хоть ботинки снимай… но для начала я решил попробовать более простые способы.
— Так, хозяева! Есть у вас лапти в продаже?! Или что-то подобное?! — Я вихрем налетел на продавщицу, вызвав у неё ступор. — Лапти, понимаешь? Это такие валенки… а, блин, как объяснить-то…
— А лукошко подойдёт? — влез мужик, который спрашивал у меня про символ богоборцев на машине, и, немного смутившись от разом обратившегося на него внимания, пояснил: — Дочка мне тормозок в него собрала. Яички там, колбаска, сметанка…
— Мужик, ты мой спаситель! — я чуть не расцеловал ошалевшего водилу. — Пять тысяч за лукошко и сметану хватит?!
— Да так забирай, — принялся отнекиваться тот. — Чего хорошему человеку не помочь.
— Номер мой запиши, если надо будет, помогу, — я не стал спорить и, схватив деревянную корзинку и банку домашней сметаны, кинулся обратно к заброшке.
В колонках рубил старый добрый русский рок. Движок сыто урчал, иногда взрыкивая, но так, без фанатизма. И словно в ответ ему на соседнем сиденье урчало лукошко. Я довольно поглядывал на добычу, чувствуя себя настоящим богоборцем. Затея удалась. Да и дом был почти рядом, фары выхватили из темноты указатель «Чулым — 3 километра».
Глава 2
Я пару раз нажал на клаксон, не спеша выходить из машины. Через несколько минут калитка распахнулась, и из неё показался мужик с вилами, в стоптанных валенках, ушанке и незастёгнутой фуфайке. Видать, управлялся со скотиной, как раз время кормления, вот так быстро и выскочил. Я усмехнулся и притушил фары, чтобы не слепить глаза, открывая дверь и слегка высовываясь наружу.
— Здорово, бать! — махнул я рукой. — Отворяй ворота, свои!
— Ох ты ж ёж, — отец, ещё не проморгавшийся после яркого света, засуетился. — Ща погодь! А влезет твоя колымага то во двор? Может, лучше её в гараж загнать?
— Да войдёт. — Я уже примерно прикинул и по высоте, и по ширине, так что почти не сомневался. — А гараж что, пустой? Куда грузовик дел?
— Дык на базе он, — удивился батя. — Чего ему тут делать? Зима, работы нет, а там боксы тёплые. Ладно, давай потихоньку. Не гони, а то снесёшь чего своим бэтээром.
— Не боись, фирма веников не вяжет. — Я захлопнул дверь и аккуратно тронулся, стараясь вписаться в проём. — Фирма делает гробы…
Ну а что, Пумбу при желании вполне можно принять на эдакий гробик на колёсиках. Причём я сейчас исключительно о внешнем виде, без какой-либо привязки к защитным функциям авто. Слава яйцам, воевать мне не довелось и, надеюсь, что и не придется. Духов хватает, чтобы ещё с людьми драться. К тому же меня сейчас больше заботило, хватит ли у нас места во дворе, чтобы поставить машину. Размер ворот я прикинул, а вот о том, что броневик был пять с половиной метров в длину, забыл.
— Где ты себе такую махину отхватил? — батя замахал руками, тормозя меня, чтобы я не въехал в ларь с зерном, благо места во дворе хватило, пусть и в притык. — Или всем богоборцам раздают?
— Не, — я заглушил двигатель и выпрыгнул из салона. — Это мой личный. Вояки подарили. У меня ещё один есть, «Крузер» семьдесят девятый. Но он на ремонте сейчас. Покоцали его здорово.
— Это на котором ты робота давил? — Отец был немного в курсе моих приключений, но подробности я старался не светить, хотя бы для того, чтобы родные не переживали. — Так тебе за это броневик подогнали?
— Ага, — я кивнул и тут же развернулся на звук хлопнувшей двери, улыбаясь во весь рот. — Привет, мам! Я вернулся!