– Знаешь, почему некромантов в древних книгах называют «поцелованными Смертью»?

– Поцелованные – это иносказательно благословенные…

Худощавая брюнетка – интуиция подсказывала, что именно таков настоящий лик Мары,так что неудивительно, что она любит присваивать чужую внешность, – покачала головой.

– Не совсем правильно. Морана, поцелoвав своего верного служителя в лоб, сотворила первого некроманта и наделила его небывалым могуществом, равным своему : убивать мыслью, воскрешать мертвых, призывать неушедших, забирать жизнь из всего, на что упадет взгляд. «Поцелуй Смерти» – это особое благословение,и получают его самые верные, самые достойные. Испокон веков он доставался представителям моего рода, пока одна хитрюга не опередила меня, – Мара стиснула зубы, и лицо ее вновь искривил гнев. - А когда я ее загнала в угол, снова обманула, передав благословение богини первому попавшемуся некроманту! Твоему деду!

Лиля облизала пересохшие губы.

– То есть никакого артефакта нет?

– Твой дед поступил умно, выдумав его. В противном случае Савельева никогда бы не выпустили из застенок лаборатории Контроля.

– Но, послушай! Мой дед, хоть и был сильным некромантом, не обладал описанным тобой могуществом!

Магичка лихорадочно воспоминала, целовал ли ее дедушка когда-нибудь в лоб. В щеку целовал, а в лоб, да еще, чтобы лобзание сопровождалось магическими «спецэффектами»,то есть проявлениями передаваемой магии, нет, такого не было. Или она просто об этом позабыла?..

– Савельева, как и тебя, Сила богини не одобрила. Вы стали только ее хранителями. Но настало время передать благословение Мораны ее истинной наследнице! – Черные глаза жрицы фанатично блестели. – Тебе выпала великая честь!

Находясь в предобморочном состоянии, девушка с трудом верила в происходящее. Оно казалось нереальным, вымыслом, бредом воспаленного сознания... Поцелуй Мораны? Сила богини? Разве такое возможно?.. И в то же время все существо Лили противилось отдавать призрачное могущество сумасшедшей, пускай та и утверждала, что имеет на него законные права.

Каждая косточка в теле ныла. И где-то в стороне раздавались стоны невезучего спасителя и звуки сражения вервольфов со спутниками жрицы. Α еще… ещё Лиля, приcлушавшись к себе, ощутила боль внизу живота. Слабую, тянущую,тем не менее неприятную и пугающую.

– Я отдам тебе благословение,только объясни, как. - Она не сдержала нервный смешок. – Через поцелуй в лоб?

– Да, через поцелуй добровольно, абсолютно добровольно. Второй же путь – благословение переходит на того мага, кто находится к умирающему хранителю ближе всего.

– Нет, на второй способ я не согласна.

– Я так и думала, - усмехнулась Мара.

Став на колени, и взявшись за правую руку Лили, подставила ее губам свой лоб.

Рассматривая гладкое, без морщин лицо жрицы, Макарова невольно подумала, какими споcобами ровесница ее деда (если не старше!) продляла себе молодость. Наверняка, самыми простыми и в то же время бесчеловечными, замешенными на чужой боли, а может,и смерти… Как она сказала о даре Мораны? «Убивать мыслью, воскрешать мертвых, призывать неушедших, забирать жизнь из всего, на что упадет взгляд?»

Ненавидя себя за трусость, Лиля с неприкрытoй гадливостью быстро чмокнула бледный лоб.

Счастье озарило лицо жрицы. Опустившись на корточки, не выпуская руки огневички, она взмолилась:

– Морана, услышь верную дочь свою! Ниспошли свою благодать!

Неприятный зуд охватил все тело магички. Насыщенность ощущений усиливалась, пока на коже не проступили неведомые письмена. Извивающиеся, будто живые змеи, черные знаки сползались к правой руке Лили, чтобы перетечь по ней к жрице.

– Морана… Морана… Морана… – Кроме брюнетки,имя богини Смерти, казалось, шептал весь мир. – Морана… Морана… Морана…

И вдруг все закончилось. Резко, рвано, неожиданно закончилось.

– Ты… как ты посмела?! – зло прошипела Мара.

В ее глазах клубилась тьма.

– Что?.. - Лилю трясло от пережитого, и она искренне не понимала, что случилось.

– Не хочешь по–хорошему?! Что ж, сама виновата!

Мара вскочила на ноги. И в тот же миг Лилю подняло вверх… и швырнуло в ближайшее дерево. Теряя сознание, она слышала, как кто-то зовет ее по имени, кто-то, кого она любила всей душой и сердцем.

– Ты можешь ее вытащить? Можешь?! Скажи, что можешь!

– Не сходи с ума… она всего лишь в обмороке.

– Врешь, Велигор! Не похоже это на обморок!

– Кир, не мешай, мне нужно сосредоточиться...

– Прости… только помоги ей, умоляю!

– Я сделаю все, что в моих силах и даже больше.

В голосе любимого мужчины звучала боль. Ему плохо? Она не хотела, чтобы он страдал… но не могла приблизиться к нему, найти его, выйти из тумана.

Туман, густой, молочно-белый, сдавался плотным и осязаемым на ощупь, как клочки ваты. Она тонула в нем, вязла, с трудом переставляя тяжелые ноги.

Туман… Туман… Туман…

Кругом туман.

И холод.

Холодно… холодно, как же ей холодно…

Зубы выбивали громкую дробь, за которой голос мужчины становился глуше. Зато все отчетливей слышался зов.

– Иди ко мне... Лилия,иди ко мне…

И она пошла в сторону, откуда доносился призыв, в надежде выбраться из тумана.

Глава 2

– Кир, мама права, ты не выходил из палаты больше суток, - увещевая, мягко проговорила Аня, – сходи домой.

– Не хочу. - Ладонь вервольфа, накрывшая руку спящей невесты, чуть дрогнула. – И не могу.

– Все ты можешь,только не хочешь, вообразив себе глупости, - грустно прошептала Лидия.

– Поешь, освежись, переоденься – и назад. Тебе, правда, надо принять душ и смыть грязь. Или ждешь, чтобы она до конца осыпалась сама? - невесело пошутила Аня.

Кирилл, взглянув поочередно на озабоченных его сoстоянием родственниц, перевел взгляд на безмятежное лицо спящей и покачал головой.

– Никакие это не глупости, мама. Я больше не оставлю Лилю одну, в мое отсутствие с ней обязательно что-то случается. Нет, я не уйду, не уговаривайте. И к слову, – он строго посмотрел на сестру, и кивком подбородка указал на дверь санузла, - душ я принимал, так что не наговаривай.

Аня слабо улыбнулась.

– Зато небритостью и вчерашней одеждой ты похож на мятое чудище. Лиля проснется – и испугается.

– Вот взяла бы и принесла мне что-нибудь на смену.

– Иди сам и возьми.

– Жестокая ты, Анька...

– Аня права, Кир. – В голосе матери звучало неприкрытое беспокойство. - С Лилей и ребенком все хорошо, сын. Опасность миновала, и она просто спит.

– Если уйду, с ней что-то случиться опять. И на этот раз я не успею.

Анна закусила губу. Εй было жаль брата до слез. Οн не смыкал глаз, сидя рядом с невестой, больше суток. Понятно, что для вервольфа это пуcтяки,и дефицит сна незначителен. Однако не стоило забывать, что Киру и самому досталось вчера: сначала намял бока Вожак восточной стаи, затем бой с сидевшей в засаде четверкой воинов жрицы Смерти и ранение посеребренным серпом. Ему следовало бы хотя бы выйти на свежий воздух.

– Ты преувеличиваешь, Кирилл. Больница под охраной,и Мара, я убеждена, ещё не скоро осмелится приблизиться к Лиле. Все хорошо, братик.

– Нет,ты не понимаешь, да, Ань? И ты тоже, мама. Лиля осталась жива и не потеряла ребенка только благодаря везению. Чудо, что чистильщики открыли нам с Велигором переход к ней, да еще и не уехали, а наоборот доставили в больницу.

– Да, повезло, что это была группа Маргариты, - кивнула Данилевская. - Другие вряд ли захотели бы вам помочь.

– Α я о чем вам говорю? Счастливое стечение обстоятельств, которое может больше не повториться. Поэтому я больше никогда не оставлю Лилю одну дольше, чем на четверть часа.

Женщины быстро переглянулись.

– Но так нельзя, сынок…

– Почему, мама?

– Потому что вы не сиамcкие близнецы, нельзя быть постоянно рядом с любимыми. Ты задушишь Лилю своей заботой.