– Хорошо, Кир. Пойдем в дом, девушка скоро придет в себя, тебе нужно одеться.

Эрик взмахнул рукой – и вампир взмыл в воздух. Лилю «падший» осторожно взял на руки. Кирилл, сверкая голым задом, довольно аппетитным, шел следом.

А в нескольких километрах от этого места рыжеволосая женщина безмятежно наблюдала за пляшущими язычками пламени в камине и улыбалась.

– Госпожа, вы меня пугаете, – решился высказать свои мысли темноволосый вампир. – После подобных ваших улыбок Мастер получает малоприятные сюрпризы.

– Брось, Михаил, ты преувеличиваешь. – Кассандра поставила бокал с красным вином на антикварный столик. – Я радуюсь, что почти не ошиблась в своих расчетах. Дернула за нужные ниточки и снова изменила будущее в свою пользу. – Словно кошка, прорицательница свернулась клубочком в глубоком кресле, всем своим видом показывая, что довольна жизнью.

Телохранитель осуждающе покачал головой.

– Снова играете с судьбой?

Тень печали мелькнула в безумно-мудрых глазах ясновидящей.

– Или она со мной…

Глава 9

Лиля проснулась и сразу поняла: с ней что-то не то. У нее ничего не болело, во всем теле чувствовалась небывалая легкость.

Нельзя сказать, что по утрам она обычно бывала как старая развалина. Просто после длительного сидения за компьютером порой болела шея. Девушка потянулась и, зевая, едва не свернула челюсть. Расслабленно скользящий по комнате взгляд наткнулся сначала на приоткрытые синие шторы балдахина, затем на овальное зеркало в тяжелой деревянной раме. Грязное, оборванное существо, отразившееся в нем, заставило содрогнуться. Потому что она сразу опознала в нем себя. Лиля схватилась за живот. Она вспомнила о нападении и покрылась холодным потом. Алекс ведь убил ее. После таких, как у нее, ран не выживают… Она умерла. И стала призраком.

Лиля соскочила с широкой кровати. Как в том анекдоте? Если вы проснулись и у вас ничего не болит, значит, вы умерли. У нее ничего не болело, и, как показывало зеркало, от страшных ран не осталось даже шрамов. Более того, у нее пропал шрам, оставшийся на память от аппендицита! Лиля задрала рубашку и с тоской посмотрела на покрытый легким загаром плоский живот.

– Кхм… чудесный вид, но будь добра прикрыться, а то некто очень ревнивый вырвет мне глаза, решив, что я подглядываю, – пошутил Эрик, встав на пороге комнаты.

К груди фронтмен прижимал стопку одежды и пушистое зеленое полотенце.

– Ты меня видишь? – приятно удивилась внучка ведьмы.

– Конечно, ведь у меня есть глаза. Пока есть…

– Так я не призрак?

– С чего бы вдруг? – озадаченно поднял брови Эрик.

– Я ведь умерла? Меня убил вампир. О боже! Меня обратили?! – ужаснулась девушка и подскочила к зеркалу. – Сколько дней я не приходила в себя?

Оттянув верхнюю губу, она убедилась, что не приобрела парочку острых клыков.

«Падший» положил вещи на кровать и успокаивающе прикоснулся к плечу Лиле:

– Ты не умерла, и прошло не больше часа после нападения. Мы успели вовремя. Благодаря моей ангельской половине я исцелил твои раны.

– Спасибо.

– Не благодари, – остановил ее блондин. – Я обязан был спасти тебя, ведь из-за меня ты едва не лишилась жизни.

Лиля покачала головой:

– Не понимаю, при чем здесь ты? Это я не захотела уступать Камилле и поехала с вампирами… Кстати, что с Милкой?!

– Она невредима, ей досталось меньше, чем тебе.

Журналистка усмехнулась:

– Как всегда, Мила непотопляема.

– Я стану твоим должником, только не рассказывай бабушке и Совету магов о произошедшем.

– Господи, Эрик, успокойся! Я ни в чем тебя не виню, наоборот, ты спас меня. Во всем виноваты вампиры.

– Вампиры, которых я курирую.

Лиля широко распахнула глаза:

– Прости, что ты сказал? Я не расслышала.

– Я – куратор четверки молодых вампиров, – терпеливо повторил музыкант. – Давай присядем, разговор долгий. Ты знаешь, как получают апокалиптик?

– Наркотик на основе вампирской крови? Если ничего не перепутаю, то, кажется, смешивают героин с кровью – и все.

К чему Свэнсон завел разговор о наркотике, Лиля не понимала. Одно она знала: куратор отвечает за поступки подопечных, как за свои собственные. Каким образом невампир получил опекунство над молодняком, она не представляла. Да и каким молодняком? В интервью Алекс упоминал о своей дружбе с Макиавелли.

– Технология приготовления апокалиптика не так проста, как ты сказала. Но речь пойдет о другом. Знаешь, как получают кровь для наркотика?

Для вампиров собственная кровь священна. Они долго выбирают тех, кого ею одарить – будь то заключение братского союза или превращение человека в вампира. Даже кровавых рабов подпаивают кровью с огромным неудовольствием. Что уж говорить о производстве наркотической дряни.

– Слышала о кровавых фермах?

Девушка кивнула. Как ни отгораживалась от мира Полуночи, о подобных ужасах Лиля слышала. Встречались вампиры-отступники, которые, наплевав на законы и гнев Мастера, создавали себе подобных не для пополнения рядов вампирского общества, а ради обогащения. Новых вампиров обращали лишь для того, чтобы выкачивать из них кровь. Такие фермы поставляли драгоценную жидкость для лабораторий, в которых изготовлялся апокалиптик. Власти Полуночи вели войну против наркобизнеса, уничтожали фермы, предоставляя жертвам возможность начать новую жизнь. Правда, не все освобожденные соглашались продлить свое существование. Многие сходили с ума спустя месяцы после обращения. Другие не находили свое место в новом мире – слишком уж неожиданны были перемены.

Эрик будто читал ее мысли.

– Я был среди тех, кто зачищал ферму на севере страны. Из одиннадцати жертв выжила только эта четверка. Да и то, как ты убедилась, после семи лет реабилитации они все еще неадекватны. Нора пару раз в год продолжает резать вены, а у Макса мания преследования.

– Я думала, их лечат в каких-нибудь санаториях, – беспомощно проговорила Лиля, – но чтобы выступать перед тысячами на сцене…

– Это новая программа, которую запустили восемь лет назад. Психологи предположили, что адаптация успешнее, если пациенты получают желаемое. А Нора с друзьями хотела петь.

Лиля несколько секунд молча смотрела в скорбные глаза Эрика.

– Ты ждешь, что я проникнусь твоей жалостной историйкой? И прощу Алекса с Максом?! Да никогда! – зло выдохнула журналистка. – Они собирались изнасиловать меня, а потом высушить!

Девушка взмахнула рукой, сбрасывая антикварные безделушки с комода. Еще один взмах – и зеркало покрылось трещинами. Боль немного охладила ее ярость, и Лиля заплакала.

– Ты и представить не можешь, что я пережила.

Сжимая порезанную руку, она сползла по стене на пол.

– Не представляю, маленькая… Но ведь все позади? – Эрик сбросил вещи с кровати и сел рядом с Лилей. Осторожно разжав ее кулачок, подул на порезы – и они затянулись на глазах.

– Нет, я буду помнить об этом всю жизнь! Мне снова будут сниться кошмары!

Музыкант со вздохом обнял рыдающую девушку.

– Нам всем снятся кошмары, малышка. Жизнь – жестокая штука, особенно для тех, кто не умеет отпускать прошлое.

– Почему… почему у меня всегда все плохо?! Что я такое сделала, что неприятности так и липнут ко мне?!

– Ты преувеличиваешь, солнце, нельзя все видеть в черных красках.

Свэнсон с поистине ангельским терпением гладил ее по голове, дожидаясь, пока прекратится истерика.

Когда Лиля немного успокоилась, музыкант безжалостно перешел в наступление:

– Я понимаю, что рассчитывать на твое молчание не могу: слишком многие знают о произошедшем. Однако на суде ты можешь сказать, что претензий к Максу с Алексом не имеешь. Войди в положение ребят: пройдет пара десятков лет, пока они полностью смогут совладать с вампирскими инстинктами. Да, они неполноценные полуночники с искривленной психикой, но подобную судьбу они не выбирали. Попытайся понять их и простить.