Взревев, Астерион попытался тут же разрубить меня пополам, но я перекатом ушёл от его первого удара, а затем, вернув Смешеру истинный облик, встретил следующий жёстким блоком. Лязг оружия пронёсся по трибунам, оглушая зрителей, а мы принялись обмениваться ударами. Размеры Минотавра теперь, когда я всё вспомнил, роли не играли. На моей стороне была не столько физическая сила, сколько псионика, именно с её помощью я и убивал духов и чудовищ, но тогда использовал свой дар неосознанно. Теперь же каждый удар нёс следы его воздействия, отчего даже Астериону было тяжело их сдерживать.
За короткое время мы обменялись десятком ударов, и я отскочил, разрывая дистанцию. всё-таки мастерство не пропьёшь, и опыта у Минотавра было куда больше. Плюс физические размеры играли свою роль, он только за счёт длины рук подавлял противников, и пусть сейчас достать меня ему не удалось, затянись противостояние, я бы наверняка получил рану. Пришлось отступать, снова атакуя с максимальной дистанции. Копьё шило воздух как швейная машинка, нож то и дело описывал круги, вонзаясь в спину, а я пятился назад, не давая Астериону сократить дистанцию. Хотя ну как пятился… летел в паре сантиметров от пола.
— Хватит убегать, ублюдок!!! — глаза быка налились кровью, а из пасти падали хлопья пены. — Дерись как мужчина!!!
— Ну, как скажешь, — я пожал плечами и, обернув Смешер в секиру, поманил противника к себе. — Нападай!
— Му-у-уа!!! — Астерион взвыл, словно бешеный, и прыгнул с места, грозя одним ударом развалить меня пополам, и никакое купание в Стиксе не помогло бы.
С такой силищей он просто разнёс бы мне все внутренности, но… это мы уже проходили. И когда казалось, что моя смерть неизбежна, я задействовал ловушку. Минотавр на всём ходу врезался в Щит, возникший прямо надо мной. И это был уже не та жалкая подделка, которую он пробивал на Играх, даже не замечая, нет. Теперь мой Щит легко держал натиск разъярённого внука Гелиоса. А чтобы закрепить успех, я припечатал его сверху вторым, зажав, как начинку в сандвиче. Будь у Астериона пространство для маневра, он бы ещё смог вырваться, но, прыгнув, бык сам отрезал его себе. Так что мне осталось лишь взмахнуть рукой, посылая распятого Минотавра высоко вверх, а заодно и раскручивая его, а потом… просто отпустить. И смотреть, как тот с диким воем падает вниз.
От удара тяжёлой туши дрогнула земля. Астерион лежал, даже не пытаясь подняться. Оно и понятно, такое падение бесследно не проходит. Хорошо, что у нас было кому о нём позаботиться. Мико, сидящая в первом ряду недалеко от меня, быстро начертила в воздухе цепочку светящихся символов кандзи и толкнула их в сторону поверженного бойца. Те словно живые порхнули по воздуху и впитались в Минотавра, отчего его повреждения начали затягиваться на глазах, и через полминуты он словно заново родился. Но в драку больше не полез, с кряхтением встав на ноги и отвесив поклон засмущавшейся японке.
— Благодарю, о прелестнейшая из дев, — Астерион ничуть не стеснялся моего присутствия. — Даже сама Панацея не сравнится с тобой…
— А ничего, что я тут стою? — я постучал копьём Минотавру по рогам. — Или мне пойти покурить, пока ты тут с моей… девушкой любезничать будешь?
— Довольно! — прервал наши разборки спрыгнувший на песок арены Ахиллес. — Потом выясните, у кого длиннее пенис и яйца больше. Сейчас давай со мной. Только борьба, никаких этих твоих уловок!
Я вздохнул и, сняв кольцо Смешера, отправил его и нож Мико. Молоту я уже объяснил, кому можно руки отрывать, а кого надо слушаться, хоть со стороны могло показаться глупым разговаривать с оружием. Но это только если вам не доводилось встречаться с поделками богов или тех же тёмных альвов. Артефакты, изготовленные их руками, зачастую имели собственную волю, характер и даже разум. Так что я считал молот своим соратником, а не вещью, и Смешер платил тем же. Жаль только, в схватке с Ахиллесом это ничем помочь не могло.
Закончилась она ожидаемо быстро моим полным фиаско. Как и десяток следующих. Никакое купание в Стиксе не могло помочь против правнука Зевса и внука Нерея. Тем более что он сам там побывал во младенчестве. И даже знание его слабого места тоже ничего не давало. У меня же не было лука и Аполлона, направляющего руку. А в рукопашной великий грек был реально непобедим.
— С оружием ты неплох, но больше от помощи своего дара, чем сам по себе, — в который раз извернувшись змеёй, Ахиллес заломил мне руки, прижимая лицом к песку арены, после чего отошёл, позволяя Мико подлечить вывихи. — Но Чемпион Аида шутить не будет, и она знает твои слабые места, так что постарается как можно быстрее перевести бой в партер.
— Она? — я поднялся, отплёвываясь от песка, и замер, зацепился за оговорку сына Пелея. — Аид наконец определился с выбором?!
— Да, — усмехнулся сын Пелея. — Но для тебя в этом нет ничего хорошего. Даже с Гектором или Иолаем ещё были шансы, но с ней…
— Ладно пугать, назови имя, — я понимал, что выбранный Аидом поединщик слабым не будет по определению, но никакого страха по этому поводу не испытывал. — А то я мифологическую историю знаю в целом неплохо, но из амазонок могу только царицу Ипполиту вспомнить.
— Тогда Ифито будет для тебя большим сюрпризом, — Ахиллес довольно зажмурился, став похожим на обожравшегося сметаной кота. — Я уже жду не дождусь увидеть ваш поединок.
— Ну да, ты-то в своё время поураганил с амазонками как надо. А чуть больше подробней можно? — я порылся в памяти, и она не дала ни одного отклика на это имя. — Кто такая, чем известна?
— Одна из ближайших людей Ипполиты, — охотно отозвался величайший герой Греции, — участвовала в войне с Гераклом, когда тот явился за поясом Ипполиты.
— И? — я вопросительно поднял бровь. — Чего из тебя каждое слово будто клещами тянуть надо?!
— И прославилась тем, что не раз вступала в бой с самим Гераклом и Тесеем и заставила их отступить, — с довольной рожей закончил тот. — Причём первый был вместе с Теламоном, а сын Посейдона с Тиамидом.
— Погоди, — я немного завис, — ты хочешь сказать, что эта самая Ифито билась против нескольких противников, среди которых были и Геракл и Тесей и победила?! Писец…
— Наконец до тебя дошло! — рассмеялся Ахиллес, хлопая себя по ляжкам. — Это будет крайне забавно, клянусь Аресом!!!
— Ага, обхохочешься, — я скривился так, будто зажевал целый лимон. — Я уже представляю эту бой-бабу.
— Я могу много рассказать про её подвиги, — сын Пелея откровенно веселился за мой счёт. — Однажды…
— Благодарю, обойдусь, — невежливо оборвал я Ахиллеса. — Мы закончили на сегодня?
— Да, отдыхай, — неожиданно покладисто согласился тот и повернулся к Минотавру. — Астерион, друг мой. А не пропустить ли нам по чаше вина под пение сладкоголосых дев? Или сегодня Овидий даёт свои Любовные элегии! Давненько я его не слушал. Так что, идёшь?
— Конечно, — кивнул бык, и, махнув мне рукой, две легенды побрели к выходу с арены, что-то обсуждая по дороге, а я повернулся к Мико.
— Не хочешь сходить? — Смешер и нож заняли свои законные места. — Всё-таки сам Овидий. Когда ещё такое услышишь.
— Ты то же самое про Гомера говорил, — рассмеялась японка. — Они каждый день выступают. И дерутся за место в очереди. Забавные такие.
— Это Маяковского тут нет или Есенина, — тоже улыбнулся я. — Они быстро бы показали, кто тут главный. Как саданули бы под сердце финский нож, и всё, пиши письма мелким почерком. Так что, идём?
— Давай просто посидим дом… в комнате, — Мико вовремя поняла, что именно чуть было не ляпнула, и исправилась: — Ты устал, тебе надо отдохнуть.
— И ты как порядочная японская женщина, естественно, первым делом заботишься обо мне, — кивнул я, сделав вид, что не заметил её оговорки. — Ну давай так. А то Ахиллес действительно меня помял.
Добрались мы быстро, и уже через полчаса я блаженно растянулся в горячей воде бассейна, чувствуя, как из мышц уходит усталость и боль. И, когда плеч коснулись тонкие пальцы, лишь улыбнулся, не открывая глаз. За две недели мы сблизились с Мико, ну, оно и неудивительно, когда ешь, спишь и моешься вместе. К тому же японцы, как и греки, не испытывали особого пиетета перед обнажённым телом, так что пришлось соответствовать. Как говорится, в Риме поступай как римлянин.